Подлинная доблесть не в том, чтобы завоевать мир, но в том, чтобы завоевать себя.

Быть в мире воином и бороться — вполне заурядно. Каждый сражается в большей или меньшей мере, потому что сража­ется весь мир. Война продолжается непрерывно: иногда го­рячая, иногда холодная.

Все и каждый сражаются, потому что каждого воспиты­вают в честолюбии, каждого отравляют амбициями. А где амбиции, там борьба, там соревнование. У каждого столь­ко амбиций, потому что все общества, существовавшие до сих пор, держатся на амбициозности. Все системы образова­ния только и делают, что прививают детям амбициозность и стремление к успеху.

Подлинная доблесть, настоящая борьба не снаружи, на­стоящая борьба внутри; настоящий завоевательный поход обращен внутрь. Может быть, Александр был великим во­ином, но в том, что касалось его инстинктов, он был рабом. Может быть, Наполеон был великим солдатом, но в том, что касалось его собственного гнева, похоти и собственничества, он был так же зауряден, как любой другой человек.

Настоящими храбрецами были Иисус, Будда, Патан-джали — подобные им люди. Они преодолели себя. Теперь никакое желание не может ими помыкать и распоряжать­ся, теперь никакой бессознательный инстинкт не может иметь над ними власти. Они стали хозяевами собственных жизней.